С хирургической точностью, ставшей её визитной карточкой, Франсуаза Том представляет здесь не просто анализ конъюнктуры: это рентгеновский снимок политического уродства, достигшего своей терминальной стадии. В этом магистерском тексте она доказывает, что «тотальная война» отнюдь не является геополитической случайностью, но неизбежным результатом и условием выживания путинизма. Режим, чтобы скрыть свои внутренние тупики, не имел иного выбора, кроме как мутировать в машину саморазрушения, перемалывающую не только Украину, но и само российское общество.
Тотальная война, или логическое самоубийство российской системы
Франсуаза Том препарирует эту неумолимую механику, где экономика, умы и культура полностью мобилизованы на службу небытию и ресентименту. Она развеивает иллюзии тех, кто всё ещё надеется на дипломатическую рациональность: Кремль ведет войну не ради территориальных завоеваний, а ради увековечивания тирании, которая может существовать теперь только в условиях перманентного чрезвычайного положения. Это незаменимое и леденящее душу чтение позволяет понять, почему перед лицом этого тоталитарного бегства вперед любой компромисс является лишь смертельной ловушкой.
Франсуаза Том препарирует эту неумолимую механику, где экономика, умы и культура полностью мобилизованы на службу небытию и ресентименту. Она развеивает иллюзии тех, кто всё ещё надеется на дипломатическую рациональность: Кремль ведет войну не ради территориальных завоеваний, а ради увековечивания тирании, которая может существовать теперь только в условиях перманентного чрезвычайного положения.
Это незаменимое и леденящее душу чтение позволяет понять, почему перед лицом этого тоталитарного бегства вперед любой компромисс является лишь смертельной ловушкой.
В этом просвещающем тексте историк доказывает, что идеология, вдохновленная теориями, бывшими в моде в Германии после Первой мировой войны и в Третьем рейхе, подспудно направляет траекторию путинского режима с самого его начала. Речь идет, разумеется, о концепции «тотальной войны». Франсуаза Том предупреждает нас об опасности:
Европа столкнулась с завоевательной страной, находящейся под властью доктрин Третьего рейха и вооруженной к тому же грозными техниками политической подрывной деятельности, хорошо отработанными большевиками.
Это незаменимое и леденящее душу чтение позволяет понять, почему перед лицом этого тоталитарного бегства вперед любой компромисс является не чем иным, как смертельной ловушкой.
Содержание
Высокотехнологичная дегуманизация и одичание
Автор: Франсуаза Том в DeskRussie — Париж, 15 декабря 2025 г.
«Возвращение форм абсолютизма, но без аристократии — я имею в виду без внутренних дистанций — делает возможными катастрофы, масштаб которых все еще ускользает от нашего воображения. Однако мы их предчувствуем…» — Эрнст Юнгер, 25 октября 1941 г.
«Есть преступления, которые поражают мир в целом, в его структуре и в самом смысле его существования; человек Муз, в свою очередь, перестает тогда иметь возможность посвящать себя прекрасному, он должен посвятить себя свободе». — Эрнст Юнгер, 30 ноября 1941 г.
«Жестокость современности уникальна в той мере, в какой она перестает верить в нечто неразрушимое в человеке». — Герхард Небель, 2 февраля 1942 г.
Статья, опубликованная 11 февраля 2019 года за подписью Владислава Суркова, одного из архитекторов путинской системы, эксперта по воплощению в жизнь чаяний кремлевских руководителей, заслуживает того, чтобы на ней остановиться.
Сурков констатирует, что «государство нового типа», которое построилось в России, находится только в своем начале. Россия «вернулась в свое естественное состояние, единственно для нее возможное, — состояние великой, расширяющейся общины народов, собирающей земли».
Это открыто «военно-полицейское» государство, которое ставит себя в преемственность с тремя предыдущими успешными моделями российского государства: Ивана III, Петра Великого и Ленина. Эта «машина власти позволила русскому миру непрерывно расти на протяжении веков».
Владислав Сурков
Благодаря дискредитации политики, хаосу в головах и в западных обществах, путинский режим «обладает значительным экспортным потенциалом», ибо это царство силы, называющей себя своим именем.
Некоторое время спустя Сурков раскрыл другую грань амбиций Кремля. В футуристической статье, опубликованной 11 октября 2021 года под названием «Безлюдная демократия и другие политические чудеса 2121 года», он утверждает, что парламентское представительство отныне не имеет смысла, поскольку желания населения могут быть переданы мгновенно через Интернет. Короче говоря, политическое представительство должно быть выброшено на свалку истории и заменено алгоритмами. У руля останутся только айтишники и силовики, которые будут закулисно руководить гигантами искусственного интеллекта. «Цифровизация и роботизация политической системы приведут к созданию высокотехнологичного государства и демократии без людей […], в которых иерархия машин и алгоритмов будет преследовать цели, ускользающие от понимания людей, которые их обслуживают». Таким образом, ИИ, кажется, несет в себе обещание окончательной ликвидации свободы — мечту путинского режима с самого начала.
Две стороны « тотальной войны »
Эти два сочинения резюмируют парадоксальный аспект идеологии, находящейся в процессе кристаллизации в кремлевских кругах: смесь архаизма и футуристической техничности, которые сходятся в проекте дегуманизации. Они также иллюстрируют переворот, происходящий вокруг центральной концепции «тотальной войны» в путинской идеологии.
Дугин, вдохновляясь теориями Карла Шмитта, который одно время был официальным юристом нацистского режима, приписывал «глобалистам» проект «нового мирового порядка», который должен привести к «тотальной войне», и видел в России «гигантскую империю сопротивленцев, действующих вне закона, но ведомых великой интуицией Земли, Континента, этого « Большого, Очень Большого Пространства », которое является исторической территорией нашего народа».
Сегодня русские больше не мыслят себя сопротивленцами, воюющими против либерального порядка глобалистов.
Александр Дугин
У них сложилось впечатление, что они выиграли решающую битву — свержение американской гегемонии.
Концепция «тотальной войны», которая формируется в путинской России, все больше напоминает кальку с той, которую Людендорф изложил в книге Der Totale Krieg («Тотальная война»), бестселлере, опубликованном в 1936 году.
Немецкий генерал излагал в ней уроки, которые он извлек из поражения 1918 года.[04] Идеи, развитые Людендорфом, были разлиты в воздухе Германии 1920–1930-х годов.
В 1930 году Эрнст Юнгер опубликовал эссе «Тотальная мобилизация», которое было размышлением о последствиях войны 1914–1918 годов.
Юнгер полагал, что «тесный союз» между «гением войны и духом прогресса» заставит исчезнуть в человеке «все, что не было бы винтиком государства» : включая свободу. Судьба человека заключалась в том, чтобы быть интегрированным в колоссальную машину государства, работающего на войну.[05] И, наконец, «военный порядок навязывает свою модель общественному порядку мирного времени».[06]
Людендорф, который еще в 1916 году выступал за «призыв всего народа на службу военной экономике», приписывал крах ноября 1918 года предательству политиков (легенда об «ударе ножом в спину») [на самом деле перемирие было решено немецким генштабом, прим. ред.].
Путин и КГБ приписывают поражение СССР в 1991 году предательству некоторых руководителей КПСС и политическим интригам внутри Партии при Горбачеве.
Конвергенция между российскими идеологами, такими как Дугин, и мыслителями немецкой консервативной революции (1918–1932) объясняется схожими выводами, сделанными из общего опыта: поражения и последовавшего за ним хаоса. Немецкая консервативная революция позиционирует себя как антибуржуазная, антидемократическая и антилиберальная. Она отвергает западный гуманизм и испытывает лишь презрение к парламентаризму. Важной является способность человека к самопожертвованию — понятие, которое российские евразийские идеологи передают термином «пассионарность».
Идеология, вдохновленная теориями, бывшими в моде в послевоенной Германии и при Третьем рейхе, подспудно направляет траекторию путинского режима с самого его начала.
Одержимость единством, воплощенным в вожде, неприятие плюрализма во всех его формах, ненависть к индивидуализму, тяга к «тотальному государству» — всё это свидетельствует о влиянии юристов нацистской Германии, популяризатором которых стал Дугин.
Эрнст Форстхофф, юрист, примкнувший к национал-социализму, противопоставляет «тотальное государство» «либеральному государству», которое он упрекает в том, что оно «минимизировано и аннигилировано своей фрагментацией из-за юридических гарантий, определенных законами, вытекающими из частных интересов».[07] Для него только государство, способное контролировать все элементы общества, могло обеспечить спасение нации.
В глазах Карла Шмитта подлинно тотальное государство — это сильное государство, которое «не допускает возникновения в себе никакой силы, враждебной ему, препятствующей ему или разделяющей его», — в точности путинская концепция. Не будем забывать, что колыбелью путинского режима является война.
Именно вторая чеченская война привела Путина к власти, позволила развернуть российское общественное мнение и направить его на достижение целей великой державы чекистской камарильи, установленной на вершине государства Путиным.
С момента этого первоначального импульса путинский режим постепенно сбрасывает с себя демократические атрибуты, которые он терпел в начале своего правления, и его милитаристский уклон становится все более явным. Россия идет от войны к войне: сначала Чечня, затем Грузия, потом Украина, «коллективный Запад» и, наконец, Европа.
С 2012 года Путин разрывает негласный контракт, заключенный с россиянами в начале его правления: «Вы не вмешиваетесь в политику, я повышаю ваш уровень жизни». Под впечатлением от протестов зимы 2011–2012 годов он начинает разорять российский средний класс, слишком строптивый на его вкус. Он ориентируется на великое противостояние с Западом, в котором отныне видит свою миссию. Огромные суммы направляются на перевооружение. Путин начинает копить средства в преддверии будущей войны — инвестиции, которых лишается гражданская экономика страны.
Как заметил политолог Кирилл Рогов: «Тщетно было бы искать другого лидера, способного нанести своей стране такой ущерб, какой Путину удалось нанести российской экономике (которая шла довольно хорошо) за столь короткое время». Создается впечатление, что российский президент буквально следует рекомендациям Людендорфа:
«Тотальная политика должна уже в мирное время готовиться к поддержке этой жизненно важной борьбы военного времени». Экономика должна быть милитаризована еще в мирное время. Банковское дело, промышленность и сельское хозяйство должны иметь только одну цель: автаркию и производство военного имущества. Государство должно обладать абсолютным контролем, чтобы гарантировать, что армия ни в чем не будет нуждаться.
Как заметил политолог Кирилл Рогов: «Тщетно было бы искать другого лидера, способного нанести своей стране такой ущерб, какой Путину удалось нанести российской экономике (которая шла довольно хорошо) за столь короткое время». Создается впечатление, что российский президент буквально следует рекомендациям Людендорфа:
«Тотальная политика должна уже в мирное время готовиться к поддержке этой жизненно важной борьбы военного времени». Экономика должна быть милитаризована еще в мирное время. Банковское дело, промышленность и сельское хозяйство должны иметь только одну цель: автаркию и производство военного имущества. Государство должно обладать абсолютным контролем, чтобы гарантировать, что армия ни в чем не будет нуждаться.
- Как и Людендорф, Путин считает сущностным духовное единство народа (seelische Geschlossenheit, «сплоченность душ» у Людендорфа).
- Как и он, он обеспокоен тем, что «военная мощь» может быть подорвана «падением рождаемости».
- Как и он, он верит во влияние злонамеренных «оккультных сил» (евреев и Римской церкви у Людендорфа). Пропитанный социал-дарвинизмом, как и Людендорф, Путин неспособен представить себе компромиссный мир. Он убежден, что война — это «землетрясение, проверяющее фундаменты всех зданий» (Юнгер), — автоматически дает победу авторитарным режимам над либеральными: принуждение демократий к войне равносильно тому, чтобы заставить их отказаться от своих свобод или погибнуть.
Поэтому в 2012 году Путин запускает политику запрограммированного обеднения россиян (за исключением олигархов). По его мысли, падение уровня жизни его подданных может пойти им только на пользу, так как это оторвет их от пагубного влияния Запада. Ленин это уже понимал: альтернативную реальность легче навязать нищему населению, одержимому выживанием, чем народу процветающих граждан, способных требовать отчета у власти. Вишенка на торте: депутаты Думы выдвигают идею, что обеднение населения может помочь решить демографическую проблему. Ведь общеизвестно, что «чем выше уровень жизни, тем меньше люди заводят детей».
10 марта 2020 года Дума объявляет об аннулировании предыдущих сроков Путина, чтобы позволить ему переизбираться до 2036 года. Нарушение конституции предвещает насилие над Украиной. Пропаганда начинает трубить о неизбежности великого столкновения с Западом. Путин утратил всякую легитимность, и ему не остается ничего другого, кроме как превратиться в военачальника, если он хочет оправдать свою пожизненную абсолютную власть. Ибо в случае войны «народ должен быть готов следовать за своим вождем, куда бы тот ни шел, и делать все для победы в войне» (Людендорф). Путин видит себя в роли Фельдхерра (Feldherr), полководца в духе Людендорфа, в корне отличающегося от болтливых политиков; он никому не обязан отдавать отчет, совмещает в своих руках всю полноту политической и военной власти для обеспечения единства командования, имея право жертвовать целой армией или провинцией, не оправдываясь перед парламентом.
Планомерное одичание
Бернанос предвидел это: «Современная война, тотальная война, работает на тоталитарное государство, она поставляет ему человеческий материал. Она формирует новый вид людей, податливых и сломленных испытаниями, смирившихся с тем, чтобы не понимать, « не пытаться понять », по их знаменитому выражению, — людей, кажущихся рассуждающими и скептичными, но чувствующих себя ужасно неловко в условиях свобод гражданской жизни, которые они разучились ценить раз и навсегда и которым уже никогда не научатся вновь».[09]
24 февраля 2022 года, начиная наступление на Украину, Путин наверняка не думал о долгой войне. Неожиданное сопротивление украинцев и их успехи в 2022 году стали сильным унижением для российской армии. Но, как всегда, Путин берет себя в руки и переориентируется на войну на истощение.
Россия постепенно дрейфует к практике «военного коммунизма». Конечно, Путин не забыл, что именно экономический крах погубил СССР. Его поддержка технократов, пытающихся спасти российскую экономику, таких как Эльвира Набиуллина, глава Центрального банка, показывает, что он отнюдь не желает возвращения к инфляции 1990-х годов. Однако он позволяет динамике тотальной войны затянуть себя, потому что видит в ней способ обеспечить свою пожизненную власть, даже если это неумолимо заставляет Россию откатываться к большевистским методам. С 2022 года множатся случаи экспроприации и перераспределения активов. Снова появляются карточки на продукты; множатся препятствия для свободного ценообразования. Управление военными усилиями подспудно подменяет собой гражданские структуры.
Путин понял, что со временем война воздействует на умы в том же направлении, что и его пропаганда: она внушает отвращение к демократии и парламентаризму, презрение к разуму, цинизм, подозрительность, чувство бессилия, пассивность и навязчивую озабоченность немедленными потребностями существования — едой и сном. Она атрофирует моральное чувство, сужает интеллект. Война — это операция по планомерному одичанию как в России, так и в Украине.[10]
Украинцы сражаются за человеческое достоинство. Российская армия — это один из инструментов, с помощью которых российский режим каленым железом выжигает это чувство у тех, кто имеет с ней дело. Последние остатки морали смываются, включая чувство семьи, которое режим якобы защищает от «декадентских нравов Запада». Наличными платят тем, кто нанимается убивать людей, которых пропаганда, к слову, представляет как русских. 99% солдат воюют за деньги.[11] Матери подталкивают сыновей подписывать контракт с Министерством обороны и хвастаются на телевидении машинами, которые им позволили приобрести щедрые выплаты за смерть (семьи погибших на фронте солдат получают компенсацию в 7 миллионов рублей, около 75 000 евро). Некоторые подбивают друзей подписывать контракт, чтобы получить 500 000 рублей «реферальных» выплат.
То тут, то там возникают стартапы «черных вдов». Предприимчивые сутенеры прочесывают места скопления бездомных, соблазняют пьяницу бутылкой водки, тащат его в военкомат, где он подписывает контракт, а затем женят его на даме из своей сети. Поскольку наш герой быстро погибает в «мясном штурме», счастливая супруга делит со своим сообщником миллионы посмертных выплат. Солдаты на Покровском фронте предоставлены сами себе, брошены офицерами, без воды, еды и теплой одежды. Офицеры занимаются рэкетом своих подчиненных, заставляя их выплачивать баснословные суммы, чтобы избежать этих самых «мясных штурмов». Те, кто только что подписал контракт, подвергаются обдираловке с первого дня. «Если не заплатишь — сдохнешь», — говорит им офицер. Офицеры бьют солдат, забирают кредитные карты убитых и опустошают их счета. Они вымогают взятки у раненых, угрожая отправить их обратно на фронт. Легкораненые за деньги могут получить справки о тяжелых ранениях.[12] Человек способен на всё ради денег: таков главный посыл путинского евангелия. За границей администрация Трампа берет на себя задачу доказать это на деле.
Деевропеизация
В 1863 году, во время подавления царем польского восстания, когда напряженность в отношениях с Европой грозила перерасти в вооруженный конфликт, славянофил Иван Аксаков питал надежду, что война сделает возможным возвращение старой Руси, избавив ее от шлаков европеизации, накопившихся со времен Петра Великого. Славянофилы видели в войне средство русификации имперской власти. В сегодняшней России война играет ту же роль.
Националистический журналист Михаил Демурин вторит чаяниям славянофилов прошлого, когда указывает на связь между захватнической войной, автаркическими амбициями, над которыми идеологи, близкие к Кремлю, работают годами, и жаждой внутреннего очищения: «Военная операция, которую наша страна проводит против фашистского режима, захватившего Киев в 2014 году, всё больше приобретает характер политической операции внутреннего очищения. Она вскрывает один за другим абсцессы, образовавшиеся на теле России благодаря усилиям Запада в 1990-е годы и не вычищенные в 2000-е».
Путин и «турбопатриоты» приветствуют то, что война позволяет проводить масштабные чистки: «Любой народ, а тем более российский народ, всегда сможет отличить истинных патриотов от подонков и предателей и просто выплюнет их, как случайно залетевшую в рот мошку… Я убежден: такое естественное и необходимое самоочищение общества только укрепит нашу страну, нашу солидарность, сплоченность и готовность ответить на любые вызовы», — заявлял Путин 15 марта 2022 года. Депутат Александр Бородай высказывается в том же ключе. В конечном счете, важно не завоевание нескольких территорий: «Главное, что наше общество встряхнулось и очистилось». Война через эмиграцию ликвидирует европеизированное население России и формирует новую элиту, более соответствующую вкусам Путина, выбранную из ветеранов войны в Украине — людей, закаленных безнаказанными преступлениями и готовых на всё.
Возвращение террора
Людендорф перечисляет меры, которые необходимо предпринять для обеспечения национальной сплоченности во время войны: «Самая строгая цензура прессы, самые суровые законы против выдачи военных тайн, запрет собраний, арест как минимум лидеров « недовольных », наблюдение за железнодорожным сообщением и радио». У руководителей Кремля есть инструменты наблюдения и контроля, о которых наш генерал не мог и мечтать. Благодаря прогрессу техники государство может усилить свою хватку во всех сферах общественной жизни и воздвигнуть «цифровой ГУЛАГ».
Так называемое «распространение заведомо ложных новостей» и «дискредитация» вооруженных сил теперь преследуются по закону. Законодательство об «иностранных агентах» ужесточено. Поиск в Интернете так называемого «экстремистского контента» также наказуем. С декабря 2022 года все компании, собирающие биометрические данные граждан, обязаны передавать их в государственную Единую биометрическую систему (ЕБС). Закон не запрещает правоохранительным органам просматривать эти данные. Таким образом создается технологическая база, позволяющая повсеместно использовать системы распознавания лиц, которые уже активно применяются для идентификации и последующего ареста участников протестных акций и «врагов государства».
В период с 2025 по 2026 год Министерство цифрового развития РФ планирует потратить 2 миллиарда рублей на создание единой платформы с ИИ для обработки видео с камер наблюдения по всей России. Другая электронная система — реестр военнообязанных — агрегирует персональные данные из других государственных баз и пополняется информацией от работодателей и банков. Призывнику автоматически запрещается выезд из страны, и он подвергается другим ограничениям, включая запрет на управление транспортным средством, до тех пор, пока не явится в военкомат. В августе 2025 года, когда был запущен государственный мессенджер MAX, к которому силовики имеют полный доступ, Роскомнадзор заблокировал возможность совершать аудио- и видеозвонки через Telegram и WhatsApp. С 2024 года ФСБ множит аресты высокопоставленных лиц режима, а с 2025 года она даже получила право иметь собственные тюрьмы, выведенные из-под надзора Министерства юстиции.
«Война всё спишет» (русская пословица)
Путин, похоже, считает, как и мадам Ролан, что «именно накоплением преступлений обеспечивается безнаказанность».[13] Война позволяет проводить эксперименты по социальной инженерии, невозможные в мирное время. Например, избавляться от «человеческого балласта». Отметим и здесь параллелизм с идеологией и практикой Третьего рейха. В октябре 1939 года Адольф Гитлер подписал документ, датированный задним числом — 1 сентября 1939 года, гласивший следующее: «Рейхсляйтер Боулер и доктор медицины Брандт уполномочены расширить, под свою ответственность, полномочия определенных врачей, назначенных поименно. Последние смогут даровать « милосердную смерть » пациентам, признанным неизлечимыми согласно максимально строгой оценке». Около 300 000 больных и людей с психическими расстройствами были убиты под видом «эвтаназии» в Германском рейхе и на оккупированных территориях. Речь шла об «очищении народного организма от тех, кто представляет собой лишь мертвый груз», об избавлении его от «жизней, недостойных жизни».
Путин же отправляет в «штурмовые отряды» сброд из алкоголиков, наркоманов, преступников, инвалидов… Этих людей бросают в «мясорубку».[14] Он разделяет с нацистскими идеологами их концепцию, пропитанную социал-дарвинизмом: об этом свидетельствуют, например, поразительные слова, сказанные им на встрече с матерями солдат, когда он объяснял им, что без войны их сыновья, по всей вероятности, умерли бы от алкоголизма или в ДТП, тогда как павшие на поле боя в Украине погибли не напрасно. Короче говоря, российский президент дает понять, что он оказал им услугу, освободив их от «жизней, недостойных жизни», согласно формуле нацистских пропагандистов. Прекрасное представление о русском народе у этого человека, который не перестает обвинять европейцев в «русофобии»!
Идея повысить пенсионный возраст на 10 лет идет в том же направлении: меньше «лишних ртов», которых нужно кормить. Более того, пропагандист Мардан предлагает отменить пенсии: «У тех, кто завел детей, будет на что жить в старости. Остальные пусть подыхают». В нацистской Германии, отмечает Иоганн Шапуто, «деторождение становится политическим императивом, служением фюреру (Dienst am Führer), поощряемым государством и пропагандой».[15] То же самое происходит в путинской России.
Путин также проявляет заботу о том, что нацисты называли «расовой гигиеной», поскольку власть в приоритетном и непропорциональном порядке нацеливается на этнические меньшинства и население беднейших регионов. 80% мобилизационных повесток, распределенных в Крыму в сентябре 2022 года, были адресованы татарам [которые, тем не менее, составляют лишь 20% населения региона, — прим. ред.]. «В Бурятии речь не идет о « частичной » мобилизации. Мы наблюдаем тотальную мобилизацию», — отмечает местная активистка. Согласно независимым анализам, мужчины, принадлежащие к группам меньшинств в России, имеют в четыре раза больше шансов быть убитыми в Украине, чем этнические русские, и в сто раз больше, чем москвичи
Дарвиновский расчет проявляется и в войне на истощение против Украины. Речь идет о том, чтобы со временем обменять «балласт» российского населения на контроль над украинским населением, которое считается более предприимчивым, трудоспособным и боевитым, чем российское. Украинские военнопленные рассказывают, что русские предлагали им перейти на их сторону и присоединиться к российским силам, чтобы затем «вместе оккупировать Европу». Но для этого нужно искоренить национальный дух в Украине. Людендорф отмечал, что война 14–18 годов «велась не только военными силами воюющих государств, стремившихся к взаимному уничтожению; сами народы были поставлены на службу войне, война была направлена и против них самих, вовлекая их в глубочайшие страдания […]. К борьбе против вооруженных сил противника […] добавилась борьба против морального духа и жизнеспособности враждебных народов с целью их дезинтеграции и паралича». Он рекомендовал терроризировать гражданское население бомбардировками, чтобы оно умоляло свое правительство остановить войну: «Это война на уничтожение. Если мы этого не поймем, мы сможем победить врага сегодня, но через тридцать лет нам придется сражаться с ним снова».
Именно это делают русские в Украине. Их пропагандисты смыкаются с Людендорфом: речь идет не о том, чтобы победить армию противника, а о том, чтобы со временем сокрушить волю нации к жизни. Война на истощение имеет целью ликвидацию украинских национальных элит, чтобы в стране остались только коррумпированные элементы, трусы и оппортунисты, пригодные для интеграции в «русский мир».
Понятно, почему Путин стремится затянуть войну: она является бомбой замедленного действия под молодым украинским государством. Она — инкубатор для коллаборационистов, как показывают французский, чеченский и грузинский примеры. Во Франции ненависть к парламентаризму, зародившаяся в окопах, подпитывала экстремистские партии — как крайне правые, такие как «Аксьон франсез», так и левые, всё более искушаемые коммунизмом. Нужно прочитать «Путешествие на край ночи» Селина, чтобы представить себе душевное состояние украинских солдат в глубине их ледяных траншей, пытающихся выжить день за днем на протяжении недель и месяцев. Конечно, война для них отнюдь не абсурдна, какой она могла казаться участникам Первой мировой войны, поскольку речь идет о выживании нации. Но под шквальным огнем вражеской артиллерии, видя, как вокруг них сжимается кольцо российских орд, они тоже могут прийти к тому «в целом смиренному нигилизму», который отмечал у французских солдат («пуалю») французский военный врач.[16] Они тоже могут презирать и ненавидеть тыловых «окопавшихся», политиков и их красивые речи, их продажность. Они тоже могут подозревать предательство. Война на истощение, усиленная шквальным огнем психологической войны, готовит почву для насильственной русификации обескровленной Украины.
Привыкание к войне
Если большая часть российского населения, по-видимому, всё больше устает от «специальной военной операции» и упорно отказывается втягиваться в «тотальную войну», то создается впечатление, что часть российских элит более не мыслит своего национального существования вне войны.
Они мечтают погрузить Россию в состояние войны. Петр Толстой, вице-спикер Думы, не может скрыть своего восторга перед заманчивыми перспективами грядущих жертв: «Каждый должен осознать, что нас ждет мобилизация и мировая война не на жизнь, а на смерть. Кто-то потеряет работу, кто-то потеряет свой бизнес, многие останутся калеками, и еще больше наших соотечественников унесет смерть. Война — наша национальная идеология!»
Людендорф выступал за массовую поддержку многодетных семей, чтобы гарантировать появление «батальонов 1950 года». Александр Дугин смотрит так же далеко. Для него солдаты, которые пожертвуют собой за Россию через 20 лет, должны родиться сегодня. Сокрушаясь о том, что россиянки рожают первого ребенка в 30 лет, он восклицает: «Это слишком поздно. Слишком поздно! Я не устаю это повторять: Россия будет воевать еще как минимум 40 лет, а может быть 50 или 60. Солдаты, которые пойдут сражаться за Россию через 20 лет, должны рождаться сейчас. В этом году, в следующем, в последующем. Мы должны начать рожать наших героев прямо сейчас…»
Война больше не является ограниченным во времени явлением, она становится нормальным режимом функционирования России. Через войну путинский режим, кажется, близок к осуществлению своей конечной цели: полной ликвидации человеческой свободы в соответствии с концепцией «тотальной мобилизации», определенной Эрнстом Юнгером: «радикальная реквизиция», которая «требует, чтобы в этой перспективе был реорганизован даже самый внутренний рынок и самый малый нерв деятельности». Она подразумевает «растущие ограничения индивидуальной свободы […], целью которых является исчезновение всего, что не было бы винтиком государства».
Российские руководители хотели бы иметь возможность сказать о своих соотечественниках то, что констатировал Эрнст Юнгер в «Тотальной мобилизации»: «Мы видим здесь удивительное зрелище миллионов людей, которые, отказываясь от всякой личной свободы, с энтузиазмом бросаются в горнило, словно повинуясь магнитному призыву». Но ничего не помогает: деньги остаются главным мотивом в России. Путинская пропаганда убивает даже фанатизм.
Если большая часть российского населения, по-видимому, всё больше устает от «специальной военной операции» и упорно отказывается втягиваться в «тотальную войну», то создается впечатление, что часть российских элит более не мыслит своего национального существования вне войны.
Они мечтают погрузить Россию в состояние войны. Петр Толстой, вице-спикер Думы, не может скрыть своего восторга перед заманчивыми перспективами грядущих жертв: «Каждый должен осознать, что нас ждет мобилизация и мировая война не на жизнь, а на смерть. Кто-то потеряет работу, кто-то потеряет свой бизнес, многие останутся калеками, и еще больше наших соотечественников унесет смерть. Война — наша национальная идеология!»
Людендорф выступал за массовую поддержку многодетных семей, чтобы гарантировать появление «батальонов 1950 года». Александр Дугин смотрит так же далеко. Для него солдаты, которые пожертвуют собой за Россию через 20 лет, должны родиться сегодня. Сокрушаясь о том, что россиянки рожают первого ребенка в 30 лет, он восклицает: «Это слишком поздно. Слишком поздно! Я не устаю это повторять: Россия будет воевать еще как минимум 40 лет, а может быть 50 или 60. Солдаты, которые пойдут сражаться за Россию через 20 лет, должны рождаться сейчас. В этом году, в следующем, в последующем. Мы должны начать рожать наших героев прямо сейчас…»
Война больше не является ограниченным во времени явлением, она становится нормальным режимом функционирования России. Через войну путинский режим, кажется, близок к осуществлению своей конечной цели: полной ликвидации человеческой свободы в соответствии с концепцией «тотальной мобилизации», определенной Эрнстом Юнгером: «радикальная реквизиция», которая «требует, чтобы в этой перспективе был реорганизован даже самый внутренний рынок и самый малый нерв деятельности». Она подразумевает «растущие ограничения индивидуальной свободы […], целью которых является исчезновение всего, что не было бы винтиком государства».
Российские руководители хотели бы иметь возможность сказать о своих соотечественниках то, что констатировал Эрнст Юнгер в «Тотальной мобилизации»: «Мы видим здесь удивительное зрелище миллионов людей, которые, отказываясь от всякой личной свободы, с энтузиазмом бросаются в горнило, словно повинуясь магнитному призыву». Но ничего не помогает: деньги остаются главным мотивом в России. Путинская пропаганда убивает даже фанатизм.
Общенародная война
Возникает вопрос: какими идеологическими токсинами путинскому режиму удалось парализовать российское население до такой степени, что оно беспрекословно принимает гекатомбу, беспрецедентную со времен Второй мировой войны? Репрессивный арсенал объясняет не всё. Коррозия интеллекта и увядание морали, вызванные политикой оболванивания масс, которую путинский режим проводит с самого начала, приносят свои плоды.
Призыв к «священному союзу» камуфлирует намерение российских властей «повязать» весь русский народ в преступлениях, совершенных в Украине. Это началось сверху. Мы помним, как 21 февраля 2022 года Владимир Путин собрал Совет безопасности, который — вещь беспрецедентная — был заснят на видео, а затем показан по российскому телевидению и в Интернете. Речь шла о том, чтобы инсценировать единодушие высших российских сановников, призванных одобрить решение своего вождя признать самопровозглашенные республики Донецка и Луганска, а на самом деле — дать свое согласие на вступление России в войну против Украины. Мы помним колебания Сергея Нарышкина, главы Службы внешней разведки, который, явно парализованный страхом, запинался, упоминая возможность дать Украине «последний шанс» последовать мирному процессу, в то время как Владимир Путин отчитывал его, как провинившегося ученика.
Отныне всему русскому народу дают понять, что отступать некуда, что он должен следовать за Путиным вплоть до бездны: такова роль резни в Буче — подобно тому, как осенью 1943 года гитлеровский режим допустил утечку информации о Холокосте в Вермахт, чтобы дать понять военным, что мосты с Западом сожжены. «У нас на совести столько всего, что мы должны победить, иначе весь наш народ будет стерт», — писал Геббельс в своем дневнике (16 июня 1941 г.). Маргарита Симоньян, один из столпов путинской пропаганды, подхватывает аргумент Геббельса и из кожи вон лезет, чтобы убедить своих соотечественников в том, что все русские, от мала до велика, находятся в одной лодке, все будут считаться виновными в глазах Запада, если Россия проиграет войну: «Гаага придет даже за дворником, который подметает брусчатку за Кремлем».
С 21 сентября 2022 года пропаганда получает приказ запустить лозунг «общенародной войны». Мы возвращаемся к ключевой идее Людендорфа. Тотальная война — это «борьба народа за свою жизнь». Её ставкой является выживание всего народа. «В ведении войны надлежало развертывать и поддерживать до крайности внутренние и материальные силы отечества (и сегодня я добавляю, особенно — духовные силы)».
Кириенко, заместитель главы администрации президента, формулирует новую линию: «Россия всегда выигрывала свои войны при условии, что они велись всем народом. Так было всегда. Мы выиграем эту войну: горячую войну, экономическую войну и психологическую информационную войну, которая ведется против нас. Но для этого нужно, чтобы каждый был вовлечен в войну».
Русским внушают мысль о том, что их выживание как государства и цивилизации зависит от исхода войны: «Цель этой войны, уже достаточно открытой, — попытка ликвидации России как независимого суверенного государства», — твердит Кириенко. Мы незаметно соскальзываем в религиозную войну. Чиновник министерства юстиции серьезно объясняет, что тому, кто не осознает «духовности» происходящего [войны против Украины], нет места в России. Украинцы прокладывают путь Антихристу, твердят пропагандисты. Роль России — спасти человечество, и для этого она должна победить, даже если ей придется прибегнуть к атомному оружию, объясняет политолог Сергей Караганов. «Наша миссия — бороться с Сатаной», — восклицает пропагандист Владимир Соловьев. Тема войны, ведущейся против «коллективного Запада», набирает обороты. И речь идет о многовековом противостоянии, поскольку Европа всегда хотела уничтожить Россию.
Аналогия с пропагандой Третьего рейха поразительна: «Столкновение с СССР представляется и переживается нацистами как финальный эпизод расовой гигантомахии, проходящей через историю веками, как битва титанов, противопоставляющая арийскую расу её еврейскому врагу и его приспешникам», — отмечает Иоганн Шапуто.
Возникает вопрос: какими идеологическими токсинами путинскому режиму удалось парализовать российское население до такой степени, что оно беспрекословно принимает гекатомбу, беспрецедентную со времен Второй мировой войны? Репрессивный арсенал объясняет не всё. Коррозия интеллекта и увядание морали, вызванные политикой оболванивания масс, которую путинский режим проводит с самого начала, приносят свои плоды.
Призыв к «священному союзу» камуфлирует намерение российских властей «повязать» весь русский народ в преступлениях, совершенных в Украине. Это началось сверху. Мы помним, как 21 февраля 2022 года Владимир Путин собрал Совет безопасности, который — вещь беспрецедентная — был заснят на видео, а затем показан по российскому телевидению и в Интернете. Речь шла о том, чтобы инсценировать единодушие высших российских сановников, призванных одобрить решение своего вождя признать самопровозглашенные республики Донецка и Луганска, а на самом деле — дать свое согласие на вступление России в войну против Украины. Мы помним колебания Сергея Нарышкина, главы Службы внешней разведки, который, явно парализованный страхом, запинался, упоминая возможность дать Украине «последний шанс» последовать мирному процессу, в то время как Владимир Путин отчитывал его, как провинившегося ученика.
Отныне всему русскому народу дают понять, что отступать некуда, что он должен следовать за Путиным вплоть до бездны: такова роль резни в Буче — подобно тому, как осенью 1943 года гитлеровский режим допустил утечку информации о Холокосте в Вермахт, чтобы дать понять военным, что мосты с Западом сожжены. «У нас на совести столько всего, что мы должны победить, иначе весь наш народ будет стерт», — писал Геббельс в своем дневнике (16 июня 1941 г.). Маргарита Симоньян, один из столпов путинской пропаганды, подхватывает аргумент Геббельса и из кожи вон лезет, чтобы убедить своих соотечественников в том, что все русские, от мала до велика, находятся в одной лодке, все будут считаться виновными в глазах Запада, если Россия проиграет войну: «Гаага придет даже за дворником, который подметает брусчатку за Кремлем».
С 21 сентября 2022 года пропаганда получает приказ запустить лозунг «общенародной войны». Мы возвращаемся к ключевой идее Людендорфа. Тотальная война — это «борьба народа за свою жизнь». Её ставкой является выживание всего народа. «В ведении войны надлежало развертывать и поддерживать до крайности внутренние и материальные силы отечества (и сегодня я добавляю, особенно — духовные силы)».[17]
Кириенко, заместитель главы администрации президента, формулирует новую линию: «Россия всегда выигрывала свои войны при условии, что они велись всем народом. Так было всегда. Мы выиграем эту войну: горячую войну, экономическую войну и психологическую информационную войну, которая ведется против нас. Но для этого нужно, чтобы каждый был вовлечен в войну».
Русским внушают мысль о том, что их выживание как государства и цивилизации зависит от исхода войны: «Цель этой войны, уже достаточно открытой, — попытка ликвидации России как независимого суверенного государства», — твердит Кириенко. Мы незаметно соскальзываем в религиозную войну. Чиновник министерства юстиции серьезно объясняет, что тому, кто не осознает «духовности» происходящего [войны против Украины], нет места в России. Украинцы прокладывают путь Антихристу, талдычат пропагандисты. Роль России — спасти человечество, и для этого она должна победить, даже если ей придется прибегнуть к атомному оружию, объясняет политолог Сергей Караганов. «Наша миссия — бороться с Сатаной», — восклицает пропагандист Владимир Соловьев. Тема войны, ведущейся против «коллективного Запада», набирает обороты. И речь идет о многовековом противостоянии, поскольку Европа всегда хотела уничтожить Россию.
Аналогия с пропагандой Третьего рейха поразительна: «Столкновение с СССР представляется и переживается нацистами как финальный эпизод расовой гигантомахии, проходящей через историю веками, как битва титанов, противопоставляющая арийскую расу её еврейскому врагу и его приспешникам», — отмечает Иоганн Шапуто.[18]
Теории Людендорфа, столь популярные в нацистской Германии, в конечном итоге мощно способствовали поражению Рейха. В самом деле, выражаемое Людендорфом презрение к политике стало одной из причин поражения Германии в СССР. Если бы Гитлер, подобно Сталину, разыграл карту подрывной деятельности с самого начала своего наступления — провозгласив, например, независимое украинское государство и распустив колхозы, вместо того чтобы полагаться лишь на грубую силу, — всё могло бы сложиться иначе.
Сегодня мы противостоим России, которая переняла методы тотальной войны, но при этом тщательно избегает пренебрежения политическим инструментом, благодаря которому Кремлю удалось склонить администрацию Трампа на свою сторону. В Европе её пропаганда пополняет ряды националистических правых партий, которые до сих пор не поняли, что ими манипулируют и что Москва направляет их к самоликвидации собственных наций, как и США Дональда Трампа. Ибо Россия, на которую они ориентируются, оспаривает право наций на реальное, а не фольклорное существование, что и доказывает её ожесточенная война против Украины. Она проецирует себя как гегемонистскую силу на европейском континенте, правящую по имперскому образцу через кооптированные и подконтрольные ей коррумпированные элиты.
Именно с этой опасностью мы сталкиваемся: завоевательная страна под властью доктрин Третьего рейха, вооруженная к тому же грозными техниками политической подрывной деятельности, хорошо отработанными большевиками.
Франсуаза Том
Примітки
[01] Ernst Jünger, Ernst Jünger, Strahlungen I (Gärten und Straßen), 25. Oktober 1941.Premier journal parisien, Christian Bourgois éditeur, 1980, p. 58. Эрнст Юнгер, Излучения (Первый парижский дневник), 1980.
[02] Там же, стр. 71.
[03] Цит. по: Эрнст Юнгер, указ. соч., стр. 98.
[04] Иоганн Шапуто, «Нацизм и тотальная война: между механикой и мистикой», Sens public, 07.03.2005.
[05] Эрнст Юнгер, Тотальная мобилизация, 1990.
[06] Там же, стр. 110.
[07] Цит. по: Иоганн Шапуто, «Нацизм и тотальная война: между механикой и мистикой», Sens public, 07.03.2005.
[08] ам же.
[09] Жорж Бернанос, Франция против роботов, в сборнике Scandale de la vérité, 2019, стр. 1067.
[10] См. Франсуаза Том, «Создание homo post-sovieticus: инженерия душ при Путине», в кн.: Галя Аккерман, Стефан Куртуа (ред.), Черная книга Владимира Путина, 2023.
[11] Свидетельство капитана Олега Миллера.
[12] Там же.
[13] Мари-Жанна Ролан, Мемуары, 2001, стр. 273.
[14] Свидетельство капитана Олега Миллера.
[15] Цит. по: Иоганн Шапуто, «Нацизм и тотальная война: между механикой и мистикой», Sens public, 07.03.2005.
[16] Жан Нико, Слово предоставляется «пуалю» (солдатам Первой мировой), 2003.
[17] Там же.
См. также
- « La guerre totale, culmination du poutinisme » — (2025-1115)
- « Total War, the Culmination of Putinism » — (2025-1115)
- « Der totale Krieg: Die Kulmination des Putinismus » — (2025-1115)
- « Тотальная война, кульминация путинизма » — (2025-1115)
Анализ: Спираль небытия
То, что Франсуаза Том высвечивает в этом магистерском тексте, — это окончательный крах наших иллюзий относительно природы российского режима. Мы долго верили, что имеем дело с государством, обладающим рациональными интересами, обсуждаемыми «красными линиями» и классической дипломатией. Это было роковой ошибкой. Статья доказывает, что путинизм вступил в свою терминальную фазу: фазу «тотальной войны». Это больше не стратегия, это физиология. Режим выживает теперь только за счет разрушения — разрушения Украины, безусловно, но также и разрушения самой России, превращенной в тюремную казарму, где экономика, культура и умы приносятся в жертву военному Молоху.
Послание ужасающе, но спасительно: возврата назад нет. Путин сжег свои корабли. Надеяться на компромисс, «серый мир» или возвращение к прежним делам — значит не понимать, что перед нами нигилистическая машина, которой необходим вечный конфликт, чтобы не обрушиться внутрь себя.
Вывод напрашивается сам собой: нельзя вести переговоры с раком, дающим метастазы. Перед лицом России, сделавшей выбор в пользу коллективного самоубийства ради того, чтобы увлечь за собой в падение и Запад, наш единственный вариант — абсолютная твердость. Любая слабость, любое колебание назвать этот тоталитаризм тем, чем он является, будет воспринято не как протянутая рука, а как приглашение нас уничтожить. Война тотальна, потому что враг хочет не нашего поражения, он хочет нашего исчезновения.
В первых числах января 2026 года Франсуаза Том публикует новую книгу «Тотальная война Владимира Путина» в издательстве «À l’Est de Brest-Litovsk». Вы уже можете предзаказать ее на сайте издательства.
